Вышел второй сезон «Охотника за разумом» — детективного сериала о психологии серийных убийц. Мы посмотрели его вместе со следователем Русланом Сушко, который поймал восемь маньяков

В 2007—2014 годах я участвовал в разработке психологических профайлов маньяков. Первым в СССР систему психологических портретов убийц создал криминалист Леонид Видонов. Он вывел закономерности, которые помогали составить следовую картину. Например, в зависимости от характера нанесения и локализации ударов можно определить пол, конституцию и состояние душегуба в момент преступления. Это значительно сужает поиски. Но убийца — такой же человек, как и любой другой. Меняется эпоха — меняются его представления о жизни.

В 2008-м мы столкнулись с делом Юрия Кузьменко («Элвиса») и поняли, что советские таблицы Видонова устарели. Мы пробовали системы ФБР и ФСБ, но они не подошли. У нас совсем другие люди. Нужно было разрабатывать свою. Создавать новую украинскую криминалистическую школу: изучать осужденных каждого отдельного региона. Вместе с ведущими криминалистами Андреем Кострубом и Юрием Ирхиным мы начали собирать данные. Анализировать и классифицировать сотни преступлений. В 2014 году новое руководство МВД сказало нам, что наши попытки отработать алгоритм поиска убийц — х*йня. Так и сказали. В 2015-м я ушел в отставку. Сейчас маньяковедением в Украине никто не занимается всерьез.

В сериале агенты ФБР приезжают в тюрьму, обещают осужденному, что сведения не будут использованы против него и включают магнитофон. У нас все происходило по тому же сценарию. Обязательно предупреждали, что интервью — анонимные. На возможное обжалование приговора не повлияют. Первая экспедиция состоялась в 2010 году. За три года мы собрали достаточно материалов, составили опросники. Серийные убийцы — очень общительные. Им хочется рассказать о своих подвигах, выговориться. Тем более, что они сидят в одиночных камерах.

Не помню, чтобы кто-то из серийщиков рассказывал какие-то душераздирающие истории из детства. Неважно, полная семья или нет, отличник или двоечник, приемный ребенок или свой. На становление маньяка влияют другие факторы: половая дисфункция, неудачи в личной жизни, большие амбиции. Но главная причина — большая обида на весь мир.

Определить мотив первого убийства невозможно. Оно аффективное. С кем-то поссорился, расстался, уволили с работы, не смог привычным способом выместить агрессию. На первое убийство провоцирует сама жертва. У нас это называется «виктимность». Помните, один из маньяков в «Охотнике» говорит, что его разозлила покорность? Жертва словно сама приглашает ее «казнить». Так вот — это правда. А для следующих убийств они часто придумывают себе миссию. Например, убивают проституток или девушек, похожих на девиц легкого поведения, и считают себя санитарами социума.

Даже если маньяк имеет скрытую форму психического расстройства, он мимикрирует под здорового. Психиатрическая экспертиза признает вменяемыми всех, кто понимает значение своих действий и может ими руководить. Сумасшедших маньяков я не встречал. В основном, это психопаты, но вполне адаптированные. Исключением в моей практике был Анатолий Оноприенко. У него диагностировали легкую форму шизофрении, но признали вменяемым. Он полностью осознавал степень тяжести своих преступлений и был согласен с мерой наказания. Многие маньяки уже после того, как дали показания, изображали одержимых. Хороший пример в сериале — серийщик Дэвид «Сын Сэма» Берковиц. Он объяснял насилие приказом демонов. Мистифицировать они любят, но это все игра. Психиатры и криминалисты хорошо считывают такие вещи.

Обычный преступник боится правосудия, для маньяка встреча с ним — конечная цель. Он жаждет славы и упивается своей безнаказанностью. Собирает информацию о себе из СМИ. Маньяк творит свою легенду сам и потому с интересом наблюдает за расследованиями. Они все бесстрашные очень. Сергей Ткач сам позвонил в милицию и признался в убийстве, но ему не поверили. Юрий Кузьменко звонил с телефонов убитых.

Сценарист прав: убийцы действительно возвращаются на места преступлений. Не каяться, а наслаждаться. Например, Ткач. Его же погнали из правоохранительных органов. Как он считал, незаслуженно. У него был комплекс бога: хотел, чтобы мы им восхищались. Он приходил на места убийств, когда там работала следственно-оперативная группа. Даже говорил коллегам, что это он совершил. От него только отмахивались. В моей практике был похожий случай с маньяком из Иловайска Владимиром Куцененко. Мы с коллегами приехали посмотреть на новый труп. Парень из толпы крикнул нам: «Удачи!» Мы тогда не придали этому значения. Позже Юра Ирхин мне сказал: «У тебя нет впечатления, что он где-то рядом?» В итоге этим парнем оказался Куцененко. На похоронах его жертвы мы выставили разведку. Ждали-ждали. Ребята уже сворачиваться хотели — и тут он пришел.

Очень правдоподобная сцена, в которой агенты ФБР беседуют с выжившей жертвой. Выжившие есть у всех маньяков. Некоторых они отпускают, некоторым удается сбежать. Например, первое убийство Юрия Кузьменко было случайным, в ходе драки. Потом он многих снисходительно отпускал. Одну из своих жертв — 89-летнюю старушку — просто недодушил. Она пришла в себя и поползла домой. Торговала на вокзале самогоном и очень боялась меня. Я за ней потом бегал, чтобы показания взять.

Почерк серийные убийцы меняют редко. Поэтому ситуация с убийствами в Атланте, которую расследует ФБР — нестандартная. Обычно маньяк может совершить несколько убийств разным способом, но потом выбирает какой-то один. Юрий Кузьменко использовал три метода: душил руками, веревкой, а одну девушку — зарезал. Я спросил, для чего он это сделал. Сказал, что хотел попробовать, но ему не понравилось. Было много крови, он испачкался. По профессии «Элвис» был столяром и веревкой душил только когда повредил руку.